Постой со мной

Как только их не называют? И чаевые, и больные, и парнас, а в Америке – типы. А смысл один – дополнительное вознаграждение. У людей моей профессии и моего жанра это обычное явление, только количество бывает разным. И у каждого, естественно, свои рекорды. Есть такой "рекорд" и у меня, несколько необычный, как тут не поделиться? 

Лет 15 жизни было отдано работе в ресторанах, так что опыт некоторый накопился. Помимо зарплаты неплохо было всегда чего-нибудь еще заработать, тем более что за качество мы, в общем-то, всегда отвечали. А как это сделать – это вопрос тактики. Нужно быть психологом, и эта такая небольшая психологическая дуэль всегда неповторима, и всегда вносила элемент свежести в нудную ресторанную работу. Меня в этом вопросе всегда интересовала форма, новизна ощущений. Но вернемся к моему "рекорду". 

Работаю в дуэте с замечательным пианистом Толей Гилевичем. Музыкантом с большой буквы, и человеком с неподражаемым еврейским юмором. Работаем в шикарном, только что открывшемся маленьком ресторанчике "Пьерр Смирнофф” в Минске. Ресторан жутко дорогой, посетителей мало, но если они имеются, то это люди далеко не бедные. Мы же богаты в основном духовно, а вот на жизнь не хватает, поэтому в меру сил стараемся получить дополнительные денежные знаки с наших клиентов.

Вряд ли публика могла понять какого уровня пианист играет для них, я же каждый день просто заслушивался и кайфовал. Играть с ним рядом было просто неудобно, настолько он был хорош сам по себе. Но, естественно, по закону подлости - чем лучше играем, тем меньше получаем, что очень расстраивало моего замечательного партнера. Все перерывы он бурчал что-нибудь недовольно, ругая перестройку, советскую власть, и делал это с присущей ему неподражаемой иронией. 

В тот вечер мечты его концентрировались вокруг похода на рынок и покупкой определенного количества витаминов в лице фруктов и овощей. Видно было, что холодильник семьи давно уже опустел, и это обстоятельство его изрядно беспокоило. А клиент как назло не шел, хоть ты тресни. Причем чувствовалось, что даже несчастные пять долларов могут резко поднять Толино настроение, но их как назло не предвиделось. 

Вечер приближался к концу, и ничто не предвещало быстрого обогащения, как дверь отворилась, и появился ОН... с приятелем. 

Интуиция тут же четко сработала, мы переглянулись и трогательно заиграли небезызвестную "Песню о Тбилиси", полагаясь на наш физиономический опыт. Проверка по национальному вопросу прошла неудачно, клиент не среагировал, правда, окинул нас оценивающим взглядом. Кто же вы доктор Зорге?

Он вел себя спокойно и с достоинством. Покружив по южному музыкальному коридору, и потеряв всякую надежду, мы вернулись к традиционному репертуару, и тут вдруг подходит официант и просит меня подойти к столику нашего гостя. Вообще-то я старался не практиковать эти подходы, но в данном случае все обещало быть приличным. Я подошел.

Он был занят беседой и долго не реагировал. Толя кивал мне со сцены, мол, давай действуй, а я полабаю один, и разливался соловьем. Я выждал момент, и вежливо обратился к нашему гостю:

"Добрый вечер! Мы с удовольствием исполним ваше пожелание, слушаю вас? "

"Ниче-е-го не нада, да-а-рагой", – с явным грузинским акцентом ответил он, – Ха-а-рашо играешь, просто па-а-стой са мной", – и отвернулся к своему собеседнику. Я не знал что делать. На вопросительный взгляд моего партнера я недоуменно развел руками и остался стоять. 

Прошло пять, десять, пятнадцать минут – ничего не происходило, и мне все это стало надоедать. В какой-то степени и моя гордость была задета, и в результате, улучив удобную минутку, я вежливо обратился к нему:

"Простите, но мне нужно возвращаться на свое рабочее место. Если у вас созрела какая-нибудь музыкальная просьба, то мы с удовольствием... "

"Спасибо да-а-рагой, ты и так ха-а-рашо играешь, ступай", – он потянулся к своему нагрудному карману, нащупал там что-то и, не глядя, переложил это в мой нагрудный карман. 

Я вернулся на сцену, а мой партнер увидев все происходящее, воспрял духом и заиграл еще более замечательно. В процессе игры он строил планы: "Завтра пойду на базар, куплю яблок... так чего-то яблок захотелось... слушай, а сколько он дал?"

Купюра была глубоко спрятана в моем нагрудном кармане и не поддавалась оценке.

"Посмотри, посмотри, а я поиграю... Толя, как-то неудобно... ничего, ничего –посмотри, интересно же ведь". 

Я тихонечко вытащил уголок купюры: 

"Толя, кажется 10". "Ну, вот наконец-то, просто блеск, завтра же на базар", – оркестр в этот вечер звучал необыкновенно одухотворенно. 

Закончился вечер, мы одеваемся, пришло время поделить "больного". Мой партнер довольный, приготовил 5 долларов сдачи и ждет честно заработанное. Достаю из кармана и... в оркестре глубокая пауза. Новенькая 100 долларовая купюра, так похожая на старую десятку. Потихоньку шок проходит. 

"Ничего себе и постоял", – говорит Толя, – вот Людка обрадуется... а как мы это разменяем?» 

"Ничего, да-а-рагой, ка-ак-нибудь ра-а-зменяем, было бы что", – отвечаю с легким грузинским акцентом. 

Так "достойно" я еще никогда не стоял в своей жизни!