 ПолиглотВесна 1993 года. Мы на севере Германии, в городе Киль. Приехали дать серию джазовых концертов в попытке чуть заработать денег. Мы – это квартет Аркадия Эскина и наш менеджер Дмитрий. Простой и энергичный парень, сообразивший по-своему, что наша судьба в наших руках. Особенно в годы разрухи и анархии! Поэтому, не имея ни малейшего понятия как это делается по правильному, он смело взял в рент микроавтобус и уговорил Аркадия, всецело ему доверяя. А Аркадий уже нас, и мы поехали... Дмитрий за рулём, рядом Аркадий, и три музыканта сзади. С гитарами и барабанами. Плюс девушка-солистка, ну как без солисток? Без солисток много не заработаешь! Наверное!
Дорога дальняя, гигиены маловато, особенно учитывая, что с нами женщина, но любовь к джазу сильнее. А также семьи голодные, ждут от свинга денег, наконец! Репетиционный период благополучно протекал в школе милиции, в их актовом зале. Аркадий Борисович с органами дружил, мне кажется, со дня основания этой самой милиции. Его там все знали и здоровались крепко за руку. Особенно люди со звёздами на погонах, отдавшие приказ выдавать нам ключи от этого зала в любое удобное для нас время. Там мы и сколотили программку: популярный джазОк, пару песен Эллочки Фицджеральд и «Подмосковные вечера» на десерт. Пусть попробуют не клюнуть! Программа благополучно обыграна на курсантах милиции, и мы в пути...  Германия весной показалась нам весьма привлекательной! Гаштеты, пиво, чистенько и аккуратненько, и солнышко... солнышко, весеннее солнышко надежды. Начались первые концерты. Публика иногда приходила, и иногда с супругой. Но лиха беда начало! Мы не унывали, играли, свинговали, и верили в светлое джазовое будущее. Тяжести переездов дали о себе знать, и Аркадий Борисович, через несколько дней почувствовал себя не очень. Сильно не очень, так даже сильно, что в один непрекрасный день наши друзья повезли его в больницу. А вечером предстоял концерт, уже висели какие-то афиши, всё было заряжено, и даже какое-то местное телевидение собиралось снимать. Ой-вэй! Подошло время выезжать на площадку, а Аркадий пока не давал о себе знать. Мы ехали туда в нерешительности, концерт был под угрозой срыва. На площадке его тоже не было, сотовых телефонов тогда ещё не изобрели, и мы молча расставлялись на сцене в подавленном настроении. До концерта оставалось минут 30. Дмитрий в волнении бегал за сценой, куря непрерывно в неположенных для этого местах. Вдруг, о Боже, задняя дверь открывается, и влетают наши друзья вместе с нашим шефом. – Мы не опоздали? Комментировать и узнавать подробности, просто уже не было времени. Яростно посвежевший Борисыч мигом влез в концертный пиджак оркестра Финберга и только радостно нам подмигивал. Вот, блинн, нервотрёпка, же, блинн! Подходит какой-то важный господин с местного ТВ и говорит с нашими немецкими друзьями. Они переводят: – Мы готовы начинать, пусть ваш ведущий концерта работает на камеру №3, ок? Ведущий концерта? А кто это? Медленно соображаем и первым находится Эскин. – Йа-Йа! Конечно! Я – ведущий концерта! Пора начинать! Подумалось – ни фига себе! Только с больничной койки и сразу в ведущие концерта? Подхожу к нему поближе: – Алик, что там с тобой сделали? Переливание крови, что ли? Расскажи! – Потом-потом! Всё нормально, всё хорошо! Я не узнавал своего друга. Цвет лица его был не бледным, как обычно, а наоборот, человек просто пылал юношеским румянцем. Глаза искрились, и кураж скопился в поисках выхода. – Алик, а как ты собираешься вести концерт? Ты же ведь по-немецки не говоришь? Впрочем, и по-английски тоже... – Слушай, Боба, ты смычок наканифолил? Какие у тебя там ещё проблемы скопились? Я отстал. Мы дружно выкатываемся на сцену. Сначала блюз. Музыка, объединяющая народы. Затравочка, так сказать... Камеры зажигаются лампочками, передавая нас друг другу. Я стою рядом с ф-но и только с восхищением наблюдаю за фейерверком пальчиков, побывавших сегодня на больничной койке. Шеф явно в ударе и, даже сидя спиной к публике и подёргивая плечиками, он завораживает своими действиями. Димка, радостно потирая руки, бросил курить и в волнении делает круги за сценой. Наступает минута выхода на авансцену ведущего концерта. Аркадий радостно отрывается от инструмента и гордо подходит к микрофону. Камера №3. Маленькая пауза: – Ахтунг-ахтунг! Мы дружно вжались в стулья, ожидая чего-нибудь типа «Хенде-хох», «Аусвайс» или, в лучшем случае, «Нихт шиссен!». Что дальше? Голос ведущего осмелел и побархател: – Друзья! Комарадос! Годы работы с Виктором Лукьяновичем Вуячичем и их многочисленные поездки в Латинскую Америку дали о себе знать... – Джазо-группо ... Минско! Это уже пошёл польско-болгарско-чехословацкий вариант... Аркадий продолжал со своим сокрушительным обаянием, повернувшись к нам в профиль: – ВиктОр Малыш-Молчанов! (Что-то до боли известное из русской эмиграции). Гитаррэ! – Вадим Чайник-Чайковский! Барабанно! – Бобо – виолино, бас-гитарро! Публика дико разволновалась, всё понимая, и стала пытаться перехлопывать ведущего. Он вежливо поднял руку, успокаивая страждущих, и продолжил. – Людмила Смир-р-р-но-в-в-в-а-а-а-а! Вокалистэ! Потом, вдруг, напрягся, всматриваясь в закулисье. Правая рука потянулась к позе Ильи Муромца. Наконец, уловив суетливые телодвижения за сценой, прокричал с возрастающей громкостью: – Дмитрий! Администраторрэ!!!! Это был последний шлепок, после которого в зале поднялся дикий свист, шум, и разразились штормовые аплодисменты! Димка от испуга выскочил на сцену, поклонился и в ужасе обнаружил, что без галстука. Но было уже поздно! Он понял, что нужно что-то сказать важное и душевное публике. Подошёл микрофону и в упор со своей залихватской улыбкой: – Борис Аркадьевна Эскин! Джазо-руссо! Боссо-перфекто! А потом, повернувшись к нам, тихо прошептал: «Пиздец!» Боссо рвануло к пианино, и концерт продолжился на ура. Как хорошо быть полиглотом, просто уно фантастико!  |
Зарабатывать джазом дело хорошее, но кропотливое, мягко говоря. Мой товарищ, Игорь Паливода, как-то высказался по этому поводу: «Я не настолько богат, чтобы играть джаз!». Есть в этих словах доля сермяжной правды, но нашему менеджеру-шофёру они, эти слова, были неизвестны. И мы на своей «Антилопе-Гну» через Польшу двинули на север Германии. Там были друзья, они помогут, поселят, накормят и дадут заработать. Друзья-то на что?